Банкэй Ётаку, мастер Дзен

Банкэй Ётаку, мастер Дзен (1622—1693)

Всем вам очень повезло. Когда я был молод, всё было по-другому. Я не мог найти хорошего учителя, а так как я был очень упрямым, то с юных лет я посвятил себя исключительно трудной практике и испытывал в связи с этим невообразимые страдания. Я потратил на всё это ужасно много напрасных усилий, а след этих тяжких испытаний глубоко отразился на моём здоровье. Этого я не смогу забыть никогда.

Вот почему я прихожу сюда каждый день, убеждая вас не делать моих ошибок, дабы вам не пришлось проделывать всю эту необязательную работу, поскольку вы можете постичь Дхарму, просто и удобно сидя здесь на татами. Вы должны считать, что вам очень повезло, потому что нигде более вы не найдёте учения, подобного этому.

Если я расскажу вам о том, что мне пришлось пережить, то наверняка кое-кто из вас вобьет себе в голову, что невозможно постичь Дхарму, не пройдя через то же, что и я. Если это произойдёт, я буду считать это моей ошибкой. Однако я всё же хочу рассказать вам о своём опыте, поэтому давайте-ка объясним это ещё раз. Вы можете постичь Дхарму, не подвергая себя самоистязаниям. Я хочу, чтобы хорошо помнили это, когда будете слушать то, что я говорю.

Мой отец был ронин, родом он был с острова Сикоку и придерживался конфуцианства. Он переехал в эти места и стал здесь жить, здесь же я и родился. Мой отец умер, когда я был ещё мал, и воспитала меня моя мать. Она рассказала мне о том, что я был очень неуправляемым юнцом и подбивал соседских детей на всяческие выходки. Ещё она рассказала мне, что в возрасте двух-трёх лет я уже выказывал отвращение к мысли о смерти. Мои домашние обнаружили, что они могут унять мой плачь, говоря о смерти или притворяясь мёртвыми. Точно таким же образом они клали конец и моим безобразиям.

Учение Конфуция было тогда в этой области в большой моде, и поэтому, когда пришёл срок, меня отправили к учителю, который, стоя с розгами в руке, заставлял нас заучивать наизусть «Великое Учение». Когда я подошёл к тому отрывку, где говорится, что «путь великого учения заключается в выявлении сиятельной добродетели», я запнулся на словах «сиятельная добродетель». Я никак не мог понять, что же они значат.

Помнится, я спросил однажды группу учёных-конфуцианцев о сиятельной добродетели. Что это такое? Что это значит? Но никто из них не смог мне ответить. Один из них сказал, что запутанные проблемы вроде моей относятся к тому, с чем имеют дело наставники дзэн. Он посоветовал мне обратиться к кому-нибудь из них, заметив, что он и его товарищи не знают, что есть сиятельная добродетель, так как всё своё время они посвящают дословному истолкованию конфуцианских писании.

Я решил последовать его совету, но в те дни в этой области не было дзэнских храмов и мне довольно долго не удавалось сделать это.

Затем я решил, будь что будет, но я всё равно доберусь до этой сиятельной добродетели. Я стремился также объяснить это моей матери прежде, чем она уйдёт из этой жизни. В надежде разрешить мою проблему я посещал проповеди. Если я слышал, что где-то поблизости будет проводиться проповедь, я немедля бежал туда. После я возвращался домой и сообщал моей матери то, что там было сказано. Однако сиятельная добродетель оставалась за пределами моего понимания.

В конце концов мне удалось найти наставника дзэн. Он сказал мне, что если я хочу овладеть пониманием сиятельной добродетели, мне следует заняться дзадзэн. Я приступил к практике дзадзэн. Я ушёл в горы и сидел в дзадзэн семь дней. Усевшись в позу дзадзэн, я, не принимая во внимание своё здоровье, сидел до тех пор, пока не падал от усталости, а так как я находился в горах и некому было принести мне еды, то в течение многих дней я вообще ничего не ел.

После этого я вернулся домой. Я выстроил себе небольшую хижину и затворился в ней. Я возглашал Нэмбуцу и входил в Нэмбуцу-самадхи, проводя долгое время без сна. Я перепробовал всё, что только было возможно, но это не привело меня к пониманию. В конце концов пагубное влияние многолетних самоистязаний привело к тому, что я тяжело заболел. А я, несмотря на все мои усилия, всё ещё не постиг сиятельную добродетель. Состояние моё постепенно ухудшалось. Я становился всё слабее и слабее и начал харкать кровью.

Добрые люди, жившие поблизости, прислали кого-то присматривать за мной. Но болезнь уже достигла критической стадии. В течение целой недели я не мог проглотить ничего, кроме небольшого количества рисового отвара. Я был обречён на смерть и уже рассматривал это как нечто неизбежное, но не чувствовал никакого сожаления по этому поводу. Единственное, что меня беспокоило, было то, что мне приходится умирать, так и не раскрыв смысл сиятельной добродетели, к которой столь долго были обращены все мои устремления. Затем я почувствовал, что в моём горле возникло какое-то странное ощущение. Я харкнул на стену. Небольшой чёрный комочек слизи скатился вниз по стене. Мне показалось, что боль в моей груди утихла. Внезапно, именно в этот момент меня озарило. Я постиг то, что до сих пор от меня скрывалось: абсолютно все противоречия разрешены в Нерождённом. Я понял также, что то, чем я занимался в течение всего этого времени, было ошибкой. Я понял, что все мои усилия были напрасны.

Болезнь моя стала отступать. Мой аппетит вернулся ко мне. Я обрадовался этому и позвал человека, при сматривавшего за мной, сказал ему, что хочу есть, и попросил его приготовить немного риса. Это желание показалось ему странным, так как он думал, что я стою уже на пороге смерти, но он тут же приступил к приготовлению пищи. Я уплел две или три чаши риса и стал постепенно выздоравливать. Итак, я исполнил свой обет, а после смог привести свою мать к пониманию Нерождённого.

С тех пор и до сего дня я не встретил никого, кто смог бы опровергнуть моё учение. Если бы за время моих странствий я встретил кого-то, обладающего истинным пониманием Дхармы, то мне не пришлось бы тратить напрасно так много усилий. Но я не встретил такого человека и продолжал заниматься болезненными и бессмысленными аскетическими практиками, подвергая своё тело столь суровым испытаниям, что след их и поныне сказывается на моём здоровье. Вот почему я не могу выходить сюда и встречаться с вами так часто, как мне бы хотелось.